Темная грань мотивации

В предыдущей публикации мы рассказали о трех фундаментальных составляющих мотивации – ценностях, потребностях и чувствах. Однако это был взгляд на мотивы человека без учета произошедших в последние несколько десятков лет глобальных социокультурных, политических, экономических и технологических изменений в обществе и мире.

Сегодняшние модели взаимодействия людей друг с другом, миром и самими собой кардинально отличаются от тех, что были присущи человеческому роду еще в начале 20 века. Первобытные инстинкты человека, преломляясь новой мотивацией, создают причудливую гремучую смесь – четвертую грань пирамиды мотивации. И есть предчувствия, что эта взрывоопасная консистенция может сдетонировать.

Инстинкт коллективизма

Если беспристрастно взглянуть на человека как представителя животного мира, то это весьма ограниченное физически существо. У нас нет шерсти, мощных зубов и когтей. Мы слабы, не отличаемся быстротой и ловкостью. Любой хищник в прямой схватке с легкостью справится с представителем Homo Sapiens. Что же позволило человеку как виду сохраниться, размножиться и приобрести власть, которой не обладает ни одно другое животное в мире?

Согласно Зигмунду Фрейду, поведение человека определяют три группы инстинктов:

• выживания;

• продолжения рода;

• смерти.

Однако все их легко приписать любому виду на планете. Потому логично будет добавить к этому ряду четвертый,  присущий лишь человеку ,  инстинкт коммуникации, общения с себе подобными. Именно он выделил род человеческий из огромного массива живых существ.

В начале стремление к коммуникациям выражалось в виде жестов, мимики, эмоций. Позже – привело к появлению языков и письменности, позволило людям создавать организации. Объединение людей в группы стало колоссальным скачком развития человеческого рода: от коллективных охоты, собирательства и сельского хозяйства до образования государств, надгосудраственных организаций и международных корпораций.

Благодаря способности и стремлению Homo Sapiens к созданию внутривидовых общностей произошли очень сильные изменения в системе мотивации нашего вида. Организации давали людям силу, которой они как единичные особи не имели: физическая сила, сила чувств, сила мысли. Человек стал желать не только того, что ему предназначено природой. Именно это привело к появлению так называемой сверхмотивации – превосходства желаний человека над его  индивидуальными биологическими и социальными потребностями .

Что изменилось? Пройдемся по классическим ступеням пирамиды Маслоу.

Физиологические потребности

Физиологические потребности, в той мере, в которой они нужны для выживания и продолжения рода, реализованы у подавляющего большинства жителей планеты. Практически решена проблема голода: при рациональном распределении продуктов питания и воды на Земле не должно быть голодных. Мы уже давно не желаем друг другу куска хлеба к завтраку, скорее – посетить «Октоберфест» или ресторан с двумя звездами Мишлена. То же касается и секса. Из обязательного условия продолжения рода он превратился в развлечение. Вступая в половой акт тысячи раз за жизнь, мы в лучшем случае воспитываем 1-2 детей.

При всем этом на уровне физиологических потребностей у человека появилось желание бессмертия, если не полного, то постоянного стремления к нему – к увеличению продолжительности жизни. Чаще других на праздничных застольях звучит пожелание долгих и счастливых лет жизни.

Потребности в безопасности

У нас нет сложности реализовать потребность в выживании. Мир вокруг нас относительно безопасен. Но нам этого мало, мы хотим абсолютной безопасности – абсолютно безопасные продукты питания, полеты, автомобили... Мы стремимся снизить риски до невообразимо малых величин. И готовы для этого на все, даже снять ремень и ботинки в аэропорте.

При этом люди постоянно воюют, угрожают друг другу абсолютным оружием: гиперзвуковые ракеты, гипербомбы, гиперлазеры… Мы уже сейчас можем уничтожить нашу планету десятки раз.

«Побеждает тот, кто больше раз убьет другого» — такова военная доктрина нашего времени, больше похожая на бред сумасшедшего. Однако ее абсурдность не останавливает парламенты выделять военным все бОльшие бюджеты. И это тогда, когда медицина и образование в этих самых бюджетах нуждаются куда сильнее.

Социальные потребности

Нам мало уважения и признания достижений. Мы хотим владеть социумами – быть руководителями, инфлюенсерами, лидерами. Мы хотим силы, равной силе тех коллективов, которые мы можем себе подчинить, возглавить и повести вперед.

Современный человек оторвался от своего биологического вида. Мы решили быть больше чем Homo Sapiens. Желания Ленина, Троцкого, Сталина, Гитлера, современных руководителей – это желания и потребности пассионарные. Мы хотим создавать новые организации, новые сады, новые дворцы, новую Землю и даже новый космос, где человек будет не пылинкой, а властителем. Мечта Гитлера о мировом господстве, Ленина – о мировой революции и коммунизме, Бурдж-Халифа в ОАЭ или миссия на Марс – это ли не отражение желаний пассионариев?

Пассионарность сегодня – главное свойство социальных потребностей. Быть влиятельным, владеть коллективами, предметным миром. Быть мыслителем и учителем, вести за собой огромное количество людей, стремиться к признанию миллионов. А само понятие «миссия организации» разве не отражение пассионарности? Да и формулировки говорят сами за себя:

• Google. Организовать информацию мира и сделать ее повсеместно доступной и полезной.

• Facebook. Дать людям возможность общаться и сделать мир более открытым и единым.

• «Яндекс». Помогать людям решать задачи и достигать своих целей в жизни.

• «Диснейленд». Мы работаем для того, чтобы взрослые и дети проводили больше времени вместе.

• ИКЕА. Изменить к лучшему повседневную жизнь простых людей по всему миру.

• Amazon. Быть самой заботящаяся о клиенте компанией на Земле.

Это величие, наверное, и есть самая сильная трансформация первичной человеческой мотивации.

Причем эта потребность появилась не только у пассионариев. Сегодня все люди и страны хотят быть либо великими, либо ощущать принадлежность к чему-то великому – я живу в великой стране, я работаю в великой компании. Американцы, русские, израильтяне «играют» в величие. И даже скромные скандинавы и японцы, хотя и не открыто кричат о своем желании быть первыми, но в глубине душе мечтают об этом не менее страстно.

Тема величия отнюдь не нова. Она развивалась внутри цивилизационного прогресса, была его двигателем. Голодные рабы строили величественные храмы, пирамиды, создавали грандиозные архитектурные сооружения во славу властителей тех времен. Великие империи покоряли другие континенты и возводили символы величия, которые современное поколение не прочь снести. При этом великие завоевания создавали и любопытные продукты: науку, медицину, технологии, литературу, музыку – в целом, великую культуру. Покорителям мира нужны были астрономия и картография, помогающие прокладывать пути в океанах и на суше, биология, описывающая флору и фауну, медицина, чтобы лечить солдат...

Позже мы наблюдали замещение слоя великих владык и завоевателей на скромных учителей музыки, математики и физики, обучавших детей владык, на ботаников, патентных клерков… Людей, которые в итоге из слуг властителей превратились в великих – философов, ученых, литераторов, поэтов, музыкантов, спортсменов…

Но главное достижение последних десятилетий, хотя, может, и сомнительное, — великими захотели стать дети простых людей. И у них это получается. Университеты, возможность вести бизнес, политические доктрины свободы дают шанс если не всем, то многим желающим примерить величие.

Сегодня мы наблюдаем еще один очень важный тренд в вопросах величия: от индивидуумов его вектор смещается в сторону организаций. Великие компании, великие футбольные клубы и коллективы их болельщиков, великие музыкальные коллективы, великие университеты.

Нравственные нормы современного человека против отождествления огромной власти и богатства в одном индивидууме. Величие коллективное, значительно более нравственное, чем индивидуальное, открыло новые культурные грани величия. При всем этом опасность величия, прежде всего милитаристского, но теперь еще и технологического, к сожалению, остается. И об этом нужно думать.

Личные потребности

На наших глазах социальные сети изменили базисные личные потребности. У нас теперь сотни, тысячи и даже миллионы друзей. И хотя большинство из них мы никогда не видели живьем, не пожимали им руки, они компенсируют свою эфемерность количеством, репостами и комментариями.

То же касается любви – нам нужны лайки больше, чем настоящая любовь. И неважно, что эта любовь не очень дорогая, важно число «любовных» отношений. Мы жаждем любви миллионов. Это тоже отражение наших потребностей в величии.

Потребности в творчестве и познании

Все, что связано со слоями познания, творчества, самоактуализации, тоже пронизано идеями величия.

Творчество превращается в манию. Ученые, инженеры, менеджеры, музыканты, писатели – все стремятся к величию. Всех интересует размер залов, которые они собирают, аудитория их блогов и соцсетей, гонорары... Кроме того, творчество и познание уходят от индивидуализма. Все создается командами, коллективами, группами со сложным разделением труда.

Потребность в самоактуализации

Если быть честными, то современный человек отказывает себе быть человеком. Более того, он пренебрегает своей человеческой природой. Он устремлен к сверхчеловечности. И это явление сегодня совершенно обычное.

Поставленные много веков назад религиозные барьеры между богом и человеком стираются. Человек уже не ограничивает себя в кумирах и идолах. Памятники великим мира сего, международные награды, чевствующие достижения отдельных личностей, - мы не имеем ничего против того, чтобы слава человека была сопоставима с божественной.

Человек возомнил себя творцом и владельцем всего сущего – предметов, животных, природы, людей, социумов. Это и есть та темная сторона мотивации – зазеркалье пирамиды Маслоу.

Плохо ли это? Мы не знаем. Но это настораживает и пугает. Это та тема, которая требует обсуждения. В этом контексте как никогда остро встает вопрос, поставленный полтора века назад Федором Михайловичем Достоевским: «Тварь я дрожащая или право имею?». Является ли человек частью природы и должен ли ей подчиняться, или мы имеем право изменить природу и стать ее властелинами?

Величие по правилам

Перед вами как руководителями, наверняка, встает два вопроса:

• Нужно ли бороться со сверхмотивацией, со стремлением к величию?

• И что со всем этим знанием о величии делать?

Отвечаем на первый вопрос отрицательно, потому что сверхмотивация и стремление к величию приносят результаты, двигают компании, общества, нации к лидерству.

Второй вопрос сложнее, но и он имеет ответ: «играйте» в величие по честным правилам:

1. Великие должны понимать, что они в долгу перед теми, кто позволил им возвыситься.

2. Великие не должны требовать принесения жертв от возвышающих их людей.

3. Великие должны платить возвышающим их людям справедливую рыночную цену за их вклад.

4. Великие должны помнить, благодаря кому удалось возвыситься, и не приписывать себе слишком много. Как говорил Исаак Ньютон: «Я видел дальше других только потому, что стоял на плечах гигантов».

5. Великие должны быть скромными и доступными для людей их возвысивших. Дистанция власти, денег, почета должна быть минимальной. Как говорил великий музыкант Яша Хейфиц: «На вершине славы холодно и одиноко».

6. Великие должны помнить, что единственные, кто будут верны их памятникам, – голуби, но и у них есть своя сверхмотивация.

Важно также осознать, что современный запрос на величие, или иначе – на лидерство, более понятен в контексте сверхмотивации. Люди разочарованы в вождях, диктаторах, волевых боссах. Нынешнее поколение стремится к простоте в жизни. Это проявляется во власти и бизнесе. Разрушение памятников императоров, полководцев и даже идеологов величия – знак перемен, которые люди хотят видеть в теме величия.

Нам нужны лидеры простые, близкие по природе, не требующие от нас жертвенности, героизма, любви. Нам нужны лидеры, помогающие решать деловые и бытовые проблемы, не злоупотребляющие властью и даже харизмой. И это даже не параноик Стив Джобс, а тихий Марк Цукерберг, скромный Сергей Брин, романтичный Илон Маск.

И мы не хотим быть винтиками в машине чьего-то величия. Мы хотим и, вероятно, скоро будем измерять величие дробью, где в числителе – достижения, а в знаменателе – жертвы, принесенные во славу величия. И в этой шкале на вершине окажутся не властители мира, тираны, полководцы, авторитарные бизнесмены – те, для кого люди – расходный материал. На вершине будут люди мира – музыканты, поэты, ученые, мыслители, изобретатели.